ПРОЕКТ INART BY KSENIA PODOYNITSYNA
АЛЕКСАНДР БИРУК
ПРОЕКТ INART BY KSENIA PODOYNITSYNA
Александр Бирук
2008-2012гг
2008-2012гг
2018
2017
2015
В моем личном мироощущении, во вселенной существует две большие силы - это «жизнь» и «смерть».
Они всегда находятся в каком-то противоборстве, они есть везде. И эти две энергии могут быть смешаны в разных пропорциях в произведении искусства, в идеологии, в природе, в истории , в человеке. Эти две категории, эти две силы или энергии, можно аллегорически выразить образами пышного цветущего сада и пустыни.
Для меня, человек, поливающий дерево, это такой «со-творец». Распространитель и «утверждатель», «жизни». Для меня в этом образе отражен и механизм творчества человека, который всегда является «сотворчеством», и цель творчества в моем понимании – распространение «жизни» в ее широком смысле.
Сад, состоящий из деревьев - это не только сам по себе образ «жизни», это своего рода среда для жизни. Пустыня - это место, где ничто не может жить. Но сад с деревьями это дом для птиц, людей и животных.
В моем понимании искусство тоже должно создавать такую «благоприятную среду», где распускается жизнь. Чтобы искусство провоцировало жизнь. Чтобы человек, в котором угасла энергия жизни, поникший, погасший, столкнувшись с этим искусством, вновь расцвел как это дерево. И расцвел так, чтобы в его ветках стали гнездится и петь птицы, чтобы его плоды радовали кого-то еще, чтобы его тень привлекала желающих в этой тени отдохнуть.
В общем, на этой картине художник, у которого своя такая миссия: создание среды для «Жизни», создание «экологии», духовной прежде всего.
В этой картине я несколько в другом ключе, но по сути выражаю ту же идею, что и в «человеке поливающем дерево». Здесь также есть эти две категории - жизнь и смерть. Но только если смерть в первой картине оказалась «за кадром», то здесь она показана активной силой. Музыкант здесь не только «жизнь», он также и «гармония», ведь музыка это по большей части гармония. Причем та гармония, которая пронизывают всю вселенную, и которой подчиняются все творения. Та гармония которая соединяет улитку и спиральные галактики, звезды сверхгиганты и чернику.
В этой картине я хотел показать это напряженное противостояние; удерживаемый баланс сил хаоса и гармонии. Гармония и хаос, как и смерть и жизнь, не существуют в чистом виде. В природе они всегда находятся в каком-то балансе, пропорции. И укротитель змей - это тот, кто пытается контролировать хаос. Ну и, соответственно, музыка - это тоже искусство; и в этом я опять же усматриваю для себя задачи искусства. Своего искусства. Музыка моих картин должна усмирять и укрощать хаос. Приносить гармонию.
Мне особо близки эти сюжеты так как в них соединилось мое понимание устройства вселенной, психологии человека, а также смысл и назначение искусства.
Вот это ощущение мне хотелось выразить и пережить, работая над этой картиной. И конечно же, невредно для полноты ощущения представить себе этот звук: шелест бубна в дрожащей руке. И прохладу на коже и запах мяты и реки.
Мое творчество само по себе существует на островах.
На таких удаленных от цивилизации островах, где сохранились древние ритуалы и мистерии, где все еще общаются с духами природы, где все еще говорят на языке танца, звука и орнамента. И все еще испытывают благоговенный трепет перед прекрасным космосом.
Если смотреть по тематике, то мое творчество действительно похоже на острова, куда еще не проникла цивилизация и где существует свое время. Они отрезаны от большой земли, от общепланетарной ситуации, и может эти острова даже не обязательно существуют далеко от цивилизации. Они, быть может, находятся даже в самой гуще событий. Но даже там периодически образуется какой-то воздушный карман, где не действуют привычные законы а пространство-время начинает работать самым нетривиальным образом.
Сад души: образ может быть и банальный, но я почему-то именно так с детства себе представлял место ее существования. Это такой небольшой садик, газончик, лужайка, окруженная плотной изгородью из абрикосов, груш, яблонь, разных кустов и цветов. Все это густо освещено солнцем. Тепло. Красота.
Может, это просто образ из моего детства. У родителей возле дома как раз что-то подобное. Там ты укрыт от посторонних глаз. Ходишь срываешь черешню.
Но переходя от частного к архетипическому. Как будто каждый человек проходит такой процесс: движение из теплого “внутри” к холодному “вовне”.
Сначала - из материнского живота в прохладный неуютный мир с его плиткой и линолеумом, коврами и пылью. Потом - из странного состояния детства, в котором мир кажется в целом хорошим и справедливым, к миру большому и такому страшненькому и обидному.
Еще я как будто смутно припоминаю историю принца Будды, который сбежал из дворца и увидел как живут люди за пределами царской ограды. Также Библейская история изгнания из рая, когда из теплого местечка, где смузи само текло в рот, пришлось перебраться в спальные районы.
То есть не только отдельный человек проходит этот путь, но и все человечество делает этот шаг.
Как будто состояние святого розового блаженства всегда предшествует вот этому “обуху по голове”. Как будто мы рождаемся в розовых очках , а потом тебе вежливо намекают, чтоб ты их снял.
Хочется задать вопрос: бывает ли движение обратно? От знания к незнанию; от перелома к изначальному состоянию?
Ну и вот персонаж этой картины тихонечко выглядывает в наш мир из своего.
Мне нравится идея “параллельных пространств”, порталов в “другое”. Когда ты будто выходишь из обыденного потока в некий качественно иной событийный каскад.
Эта поэтическая конструкция, это поэтическое переживание - всегда основа всех моих работ. И, по сути, попытка впихнуть “то” пространство в “наше”, чтобы обычная жизнь начала переживаться как что-то совсем необычное, будто определяемое какой- то поэтической силой.
Как, например, все меняется когда влюблен - что-то такое.
И эти вот загадочные ребята будто встречают тебя у врат этой розовой пустыни. Мы прямо-таки заглядываем в этот необычный мир; или он заглядывает в наш. А вообще, лучше, чтобы они сливались; и конструктивная сила этой композиции производила преображение реальности, в которой существует зритель здесь и сейчас.
У всех симфоний есть свое настроение. Настроение и сюжет этой симфонии - непростой. Сочетания напряженные, консонансы перемежаются диссонансами. Этот концерт - безусловно не про безмятежное существование на таитянском берегу с красотками и кокосами. Хотя набидовское качество, гогеновское, безусловно тут присутствует.
Эта картина продолжает общее направление всей моей живописи. То что где то выражено “островом” здесь выражено лодкой дрейфующей в море. Лодка это тот же остров с теми же нецивилизованными аборигенами. Но здесь они по собственной воле нецивилизованные. Они избрали двинуться к своей первобытности. Осознанность - смысл этого плавучего острова. Плавание запланированное действие. Это решение. Решение отплыть от большой земли в море, стать отрезанным, исключится, выйти за пределы.
Всегда эта отрезанность, исключенность , уход от “мира” был тактикой тех, кто желал проникнуть во что-то надмирное, во что-то космическое. Это отшельническая тактика.
И это плавание на рассвете или в ночи это красивенный поэтический образ с одним музыкантом и двумя слушающими.
Это сюжет с множеством интерпретаций.. И я бы не раскрывал их все.
Тут все просто. Весна, детство.
Розовый - цвет всего хрупкого, нежного, молодого, новорожденного.
Мы рождаемся с таким деревцем внутри , оно там растет по ходу нашего взросления, но как обычно, то ему обламывают веточки, то оно осыпается, то цветет. И вот этот мальчик - альтер эго художника, все пытается сохранить свое дерево в таком молоденьком розовом состоянии.
Розовые очки с меня можно сорвать только силой.
Тут все просто. Весна, детство.
Розовый - цвет всего хрупкого, нежного, молодого, новорожденного.
Мы рождаемся с таким деревцем внутри , оно там растет по ходу нашего взросления, но как обычно, то ему обламывают веточки, то оно осыпается, то цветет. И вот этот мальчик - альтер эго художника, все пытается сохранить свое дерево в таком молоденьком розовом состоянии.
Розовые очки с меня можно сорвать только силой.
Сюжет прост и очевиден: животные слушают музыку. Но для меня здесь подразумевается метафорическое выражение “правильного” процесса восприятия. В моей субъективной философии, “правильное” восприятие искусства, да и вообще, всего что с нами происходит, начинается с телесного, животного уровня. Культура, сообщества вокруг нас; люди, влиявшие на нас, часто приучают нас к определенным реакциям. И эти выученные реакции формируют специфическую искусственную конструкцию - личность внутри нас.
Но путь к истинной, “своей”, личности, лежит через открытие своих подлинных телесных реакций. То есть со знакомства со своим животным; с собой-животным. На основе этих чистых, “своих”, реакций, и начинается строительство уникальной личности. Вот такое мнение.
Второй слой "сливок", которые можно снять с сюжета - это интересующее меня состояние “завороженности”. Я сам был часто заворожен искусством, музыкой, красотой. Укрощен, загипнотизирован, возвышен, преображен, захвачен, структурирован… И что ни картина то я пытаюсь выразить этот феномен. Животные в этой работе немного заморожены и встроены в общую живописную “музыку”.
И через эту “встроенность” мы подходим к третьему смыслу. Я давно заметил такое явление: когда музыка начинает играть, все вокруг меняется.
Ну то есть, диван - уже не тот диван, что был секунду назад, а другой диван, который вписывается в новое состояние материи заданное музыкой. Будто струны или мембраны, из которых состоит материя предметов в зоне звучания музыки, начинают вибрировать в такт, в строй, в тональность.
И прекрасное свойство живописи в том, что она способна визуально показать этот феномен: все персонажи картины, и вся реальность в ней будто подчинена определенной музыке. Собаки, птицы, люди - все встроено в общую структуру.
В таком общем, усредненном смысле, эта картина о следующем явлении: знаете вот как бывает рисуют изогнутое пространство-время, и там такие “червоточины” - тоннели, соединяющие разные точки пространства. На этой картине запечатлен этот процесс прохождения из портала в портал в изогнутом и измененном пространстве. Из реальности в параллельную реальность. Проводником выступает, как всегда, собака - существо, способное ориентироваться и мистическим образом находить порталы и лазейки, скрытые от обычных глаз.
Разные реальности кажутся очень удаленными друг от друга, как две разные галактики в разных концах вселенной. Но в особых случаях эти реальности находятся друг от друга в расстоянии минус десятой степени полмиллиметра полмгновения.
Под торжественную музыку серый привычный угол превращается в фантастический парад королей, в каскад прекрасных событий где абсолютно всё - символ и знак и совпадение и предназначение.
А название родилось так: я написал эту работу и поставил ее на пианино чтобы освободить рабочее место. Решил сфотографировать. И тут обратил внимание что на этой подставке на пианино стоит сборник нот, и он открыт на произведении, которое называлось “Таинственное шествие”. Это совпадение меня поразило очень, и я назвал картину таким образом.
Живопись Александра завораживает своей простотой и удивительной гармоничного. Балансируя между абстрактным и фигуративным, художник создает собственный волшебный мир.
Художник отмечает:
"Как и любая живопись, за исключением полной абстракции, моя живопись работает на двух планах восприятия - “абстрактное”, то есть реальное, и “мыслимое”, то есть иллюзорное.
"Я бесконечно увлечен самой живописью. Самой музыкой пятен линий, самой гармонией - которая абстрактна, я могу исследовать эту область бесконечно, создавая новые комбинации и новые композиции. На эту музыку я нанизываю свою личную поэзию подобно тому как слова в песне наложены на музыку."
Живопись Александра завораживает своей простотой и удивительной гармоничного. Балансируя между абстрактным и фигуративным, художник создает собственный волшебный мир.
Художник отмечает:
"Как и любая живопись, за исключением полной абстракции, моя живопись работает на двух планах восприятия - “абстрактное”, то есть реальное, и “мыслимое”, то есть иллюзорное.
“Реальное” - это точки, линии, пятна, штрихи, организованные и выстроенные определенным образом, в определенной пропорции друг относительно друга. Именно этот пласт в живописи производит “реальные” чувства - вызывает психофизическую реакцию нашего тела. Реагируя на реальное мы включаемся всем своим телом. Чувствуя телом, мы остаемся здесь и сейчас в реальном пространстве.
“Мыслимое” - это те образы, в которые складываются эти абстрактные формы. Мы их “узнаем” - мыслим, но по-сути никаких человечков или цветочков перед нами, естественно, нет. И реакция у зрителя возникает уже не к “реальному”, а к “мыслимому”, перемещая его чувствующее “я” в мыслимое пространство, в другое время, в не-здесь и не-сейчас: в летний пейзаж или прекрасную страну.
Мы приглашаем вас окунуться в это царство цвета и света, и насладиться работами, отключив свое "мыслимое", то есть рациональное, предоставив полную свободу "реальному", то есть чувственному.
“Реальное” - это точки, линии, пятна, штрихи, организованные и выстроенные определенным образом, в определенной пропорции друг относительно друга. Именно этот пласт в живописи производит “реальные” чувства - вызывает психофизическую реакцию нашего тела. Реагируя на реальное мы включаемся всем своим телом. Чувствуя телом, мы остаемся здесь и сейчас в реальном пространстве.
“Мыслимое” - это те образы, в которые складываются эти абстрактные формы. Мы их “узнаем” - мыслим, но по-сути никаких человечков или цветочков перед нами, естественно, нет. И реакция у зрителя возникает уже не к “реальному”, а к “мыслимому”, перемещая его чувствующее “я” в мыслимое пространство, в другое время, в не-здесь и не-сейчас: в летний пейзаж или прекрасную страну.